Дитё. Боярин [СИ] - Владимир Поселягин

Нет, конечно, я не такой бесчувственный, как казалось. Освобождал, было и такое, но потом всегда жалел об этом. Воины мне попадались дважды, вот с ними было приятно иметь дело. Поделился оружием убитых охранников и конями. Они без особых слов, кроме благодарностей, вскакивали на лошадей и уходили в степь, надеясь прорваться к себе. Когда я одного такого через пару дней увидел ковыляющим на длинной веревке за ногайцем, понял, что путь через степь полностью перекрыт. Не мне тягаться со степняками на их поле - значит, этот путь нам закрыт.

Так что, освобождать пленников, несмотря на те издевательства, что над ними учиняли нам смысла не было. Все равно поймают. А вот, когда будем сами уходить, то полусотню можно прихватить. Был у меня план как к своим прорваться, был. Даже одобренный Кузьмой Михайловичем.

Мы решили что весна, самое то, для прорыва к своим. По примерным прикидкам мы окажемся на Руси летом. Так что пару недель и все. Уходим.

Звериная тропинка вилась между огромных валунов. Осторожно шагая по ней, я поглядел на встающее солнце. Утро, хребет мне дался не так чтобы тяжело, но пришлось поднапрячься, пока преодолел его. Утро меня встретило на этой тропинке, ладно хоть на вершине поспать удалось, спрятавшись в ложбине от ветра.

За хребтом велась караванная тропа, вот параллельно ей я и крался к ногайскому лагерю. Меня изрядно насторожило, что они остановились именно тут. Обычное место оборудованных караванных и воинских стоянок, выше на шесть километров, и ниже на семь. Выход из нашей долины был как раз посередине. Так что этот лагерь напрягал не только меня, но и Кузьму Михайловича. Неправильно это, не так должно быть.

Кстати, на свободную охоту он отправлял меня не особо беспокоясь, уже знал уровень моей подготовки и умений, была у него возможность убедиться в ней.

Осторожно выглянув из-за валуна, тут как раз кустики росли, я быстро осмотрел путь впереди.

Вроде бы все в порядке, но чуйка просто кричала. Что-то там не так.

Тропка, вившаяся мимо глыб, убегала и исчезала в небольшой рощице. Склон тут был отвесный, для местных не проходим, это я мог по нему подняться, все-таки имел не слабую горную подготовку. Вниз по склону после давнего оползня образовалось множество камней валявшихся в беспорядке. Нет, местность тут открытая, долго не попрячешься, а вот на краю рощи запросто.

"Ждут меня? Сомневаюсь. Я не работал вблизи нашей долины, мы даже не охотились. Тогда что? Сдали, или видели меня при возвращении? А что, вполне может быть. Я, конечно, всегда возвращался ночью, но вполне мог попасться кому-нибудь на глаза. Взять то селение в семи километрах. Какой-нибудь пастух мог увидеть? Мог. Блин!"

Вернувшись на тропу, я быстро побежал назад. Тут мне путь был перекрыт. Нужно вернуться на пару километров назад и пересечь караванную тропу, чтобы выйти на лагерь ногайцев с противоположного от нашей долины хребта.

"Скорее всего, меня заметили при возвращении, но как я ушел проходом не видели. Просто исчез и все. Но если пришедшие ногайцы будут искать, то найдут быстро. Главное знать, что и где искать", - размышлял я на бегу.

За два часа я смог сделав крюк, обойти и зайти ногайцам с тыла. Лагерь был пуст.

Куда они делись, стало понятно, как только бросил взгляд на одинокую рощицу, закрывающую собой вход в долину. Там был прорублен проход. Сам проход был закрыт от глаз не только рощей но и упавшим валуном, нужно было зайти за него и пройти по вившемуся как змея темному ущелью в долину. На входе и на выходе были завалы.

Если кто думает, что я сразу же рванул в долину, то он ошибается. Есть тут посты, не может их не быть. Значит, пока они есть, пути обратно в долину у меня не было.

Первых ногайцев я обнаружил у лошадей, их никто не трогал. Четыре десятка конец паслись на холме, лакомившись, свежей изумрудной травой. Значит, в нашу укрытую долину они ушли пешими. Это было странно, я тут всего ничего, а уже знал, без лошадей местные не воюют. Даже нужду справляют с седла, сам видел. Хотя если учесть что там можно пройти только пешком… Думаю у них не было времени разбирать завалы, что означало они нашли мою тропку.

Беда-а. Надеюсь, Кузьма Михайлович укрылся с Гульчаттай в оборудованном схроне, у нас это было обговорено.

Трава только недавно проклюнулась сквозь старую, пожухлую, поэтому была не высокой, сантиметров десять, а не с метр. Это для лошадей ее хватало, мне же чтобы подобраться к трем сидящим у бездымного костерка ногайцам, не хватало. Ближайшее укрытие в сорока метрах за обломками скал.

Скинув сидор, я снял лук, и достал три стрелы без наконечников. На концах только глиняные блямбы. "Травматические стрелы" - как я их называл.

Попасть с такого расстояния даже мне не трудно, но вот мастером по быстрой стрельбе я не был. Поэтому нужно было поразить всех троих как можно быстрее, чтобы они не подняли крик.

Одну стрелу наложил на тетиву, вторую держу зубами, третья лежит под правой рукой.

К сожалению, ногайцы среагировали неприятно быстро. Это не землепашцы или пастухи, хоть и похожи на бомжей, но воины. Они всю жизнь воюют, так что ничего удивительного, что когда тетива хлопнула по защитной наручи, все трое откатились в сторону сбивая прицел. И если двое делали это осознано, третий рванув в сторону покатился безвольной куклой. Вместо того чтобы попасть в грудь и на некоторое время ошеломить, стрела попала в затылок.

Выпустив две остальные стрелы, я быстро положил лук на землю и рванул к ногайцам, выхватывая на ходу сабли. Обе выпущенных стрелы прошли мимо, одна пропала в траве, другую отбил в сторону один из воинов.

Расступившись, они встретили меня с двух сторон. Ага, делать мне больше нечего драться с ними. Воткнув обе сабли в землю, я взялся за ножи. Тут им противопоставить было нечего, стеганные халаты, даже без деревянных вставок, видел у некоторых такие и все.

Оба ногайца осели на траву, орошая ее кровью. Пришлось использовать три ножа, тот живчик, что отбил стрелу, умудрился увернуться от первого, откатившись в сторону, но поймал второй нож подмышку.

Все три ногайца были молодыми, лет двадцати, и если один был более-менее опытным, два других салаги зеленые.

"Молодняк, обычно старший должен был быть пожилым, лет за сорок, а то и пятьдесят. Они уже не воины, но как тыловые службы в отрядах ногайцев еще ничего. Что это значит? А хрен его знает. Нужно подранка допросить", - решил я.

Тот, что получил стрелу в затылок, был готов. Опытный доживал последние секунды, хрипя и скребя траву пятками, а вот третий, получив нож в живот, был еще жив и вполне годен к допросу. Правда, недолгому.

Посмотрев на тонкие усики опытного, несмотря на смертельное ранение, он продолжал следить за моими движениями, я выдернул из земли обе сабли и, вытерев их, вернул в ножны. Выдернув ножи из тел, добил опытного, и вернулся к подранку.